Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Краткий курс пропаганды: отправляйся на восток Украины и попади в заголовки российских газет

© AP Photo / Evgeniy MaloletkaСолдаты ВСУ в Авдеевке, Украина. Архивное фото
Солдаты ВСУ в Авдеевке, Украина. Архивное фото
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
«Та пицца на автозаправке Восточной Украины мне запомнилась надолго. Потому что во время нашего перекуса мы читали с экрана мобильного телефона новость на русском языке о том, что „финские журналисты должны погибнуть или получить ранения". За день до этого мы приехали в Восточную Украину и подъехали к передовой, чтобы снять серию для нашей передачи Say What».

Наша машина припаркована на тихой улице у замерзших украинских полей. Февраль, 15 градусов мороза.


Вынужденный перекур — последняя возможность еще раз повторить наш план. В светлое время мы снимаем военные будни на базе украинских войск, а до того, как стемнеет, нам уже надо быть в пути к нашему ночлегу в городе Авдеевке.


План ясен. Ой, одна деталь!


Никаких фотографий и постов в соцсетях. Это риск — для нас и для других.


Съемочный день проходит по плану, и вечером мы любуемся полыхающим закатом со двора дома в Авдеевке, где мы остановились. Сквозь музыку доносится шум войны. 8-летняя дочь украинской семьи оттачивает на пианино домашнее задание для музыкальной школы перед тем, как пойти спать.


На следующий день мы возвращаемся к украинским войскам. У нас запланирован визит на разгромленный завод. Неожиданно съемки приостанавливаются из-за гранатометного огня, нехарактерного для дневного времени.


Нам лучше уехать, что, в принципе, нам подходит: ведь мы хотим успеть на ночной поезд в Киев.


Нужно заправить машину, и пицца с тунцом на заправке после долгого съемочного дня кажется замечательной идеей. На заправке есть интернет, и скоро на экране моего телефона появляются видео про животных и оповещения об ужасной февральской погоде в Финляндии. Похоже, в Финляндии все по-прежнему.


Но есть и кое-что новое. В Twitter мне приходят личные сообщения. Странно, ведь я обычно не пользуюсь этой функцией.


Двое коллег пишут мне практически одно и то же, один — из Москвы, второй — из Хельсинки: «У вас там все в порядке, вы знали об этом?»


Я прохожу по ссылке, и на экране появляется новостная страница, подведомственная Министерству обороны. Сообщается, что украинская армия планирует кровавую провокацию, то есть собирается напасть на финскую съемочную группу. Журналисты должны погибнуть или получить ранения, а в произошедшем будут обвинены пророссийские сепаратисты.


Статья опубликована несколько часов назад. Аппетит пропадает.


Наш украинский помощник звонит в пресс-центр украинской армии, который должен проверить, представители каких СМИ сейчас работают в этом регионе. Там подтверждают, что мы — единственная финская съемочная группа, зарегистрированная в месте ведения военных действий.


Я сразу же оплачиваю счет, мы берем с собой пиццу и уезжаем. Новые кожаные перчатки остаются на столе, но мне даже не приходит в голову за ними вернуться. Уж лучше проходить неделю с холодными руками, чем остаться с холодными руками навсегда.


Ночной поезд стоит у платформы, мы прощаемся с нашим водителем. В одном вагоне с нами едет польский фотограф, с которым мы были в одной группе, когда ходили по разрушенной заводской территории. Тогда он нам понравился, а сейчас вызвал подозрения. Как он успел на тот же поезд и даже в тот же вагон? Может, этот мужчина нас преследует?


Мы уходим в свое купе.


Советский локомотив медленно тянет вагоны к Киеву. В морозную украинскую ночь поезд едет медленно, сон не идет. Поезд останавливается ужасающе часто, и я каждый раз настораживаюсь. Придет ли кто-то в наше купе? Почему мы не едем? Как я скучаю по тихим финским поездам…


Наконец мы прибываем в утренний Киев. Теперь можно и посмеяться — ну, или нужно, ведь от усталости ты ни на что другое и не способен.


«Финские журналисты, still alive», — шутит наш помощник.


Заключительная часть нашей поездки проходит хорошо, но постоянно беспокоят разные мысли. Что произошло на передовой? Каким образом финская съемочная группа, находящаяся на Украине, попала в заголовки российских газет?


Мы вряд ли сможем узнать правду. Похоже, мы стали частью военных действий: мы испытали на себе пропаганду.


Скорее всего, так российская сторона конфликта хотела щелкнуть Украину по носу. Москва продемонстрировала, что она в курсе происходящего на территории Украины. Даже в курсе того, кто приехал — по крайней мере, может назвать их гражданство.


Возможно, дело в том, что меня отметили на одном из постов в Facebook про наш визит в пресс-центр украинской армии. Я заметила это обновление слишком поздно, и из-за этого на нас могли обратить пристальное внимание.


Случилось что случилось, пропаганда вновь доказала свою силу. Из-за промывания мозгов начинаешь подозревать всех вокруг. А если о чем-то будут повторять достаточно долго и достаточно громко, то проще будет сдаться и поверить тому, что говорят — или, по крайней мере, замолчать. Постоянная подозрительность ко всему отнимает силы.


Наш опыт на востоке Украины не идет ни в какое сравнение с реальностью тех людей, которые живут в зоне военного конфликта. Но в этой поездке мы поняли, как продолжающийся военный конфликт влияет на сознание людей.


Мы рады, что смогли вернуться домой. «Финские журналисты, still alive».